Я помню, как винные магазины начинали работать с 11.
Я помню загадку про длинное, зеленое, пахнет колбасой (поезд Москва-Иваново).
Я помню легендарную колбасу по 2.20.
Я помню «Пионерскую зорьку» по радио.
Я помню ксерокопированные методички по карате.
Я помню «котлеты-два-десятка-в-одни-руки».
Я помню березовый сок в трехлитровых банках*.
А еще я помню бюст Ленина, который стоял в моем кабинете в школе.
Я был Комсоргом.
С этим бюстом у меня связаны одни из самых теплых воспоминаний в жизни.
Бывалыча, завалишься в школу зимой, возьмешь пару смазливых девятикласниц — и к Ленину.
А из окна виды дивные — аккурат на операционную специализированной женской больницы.
Заманчиво подсвечивается голубоватым светом гинекологическое кресло.
В кабинете полумрак.
Стоящий на тумбочке Ленин ехидно посматривает на нас своими калмыцкими глазами.
А вот мы его сейчас накажем!
Подходишь, и руками его за уши!
И тащишь вверх.
Ленин ведь не простой, а с сюрпризом.
Внутри Ленин полый, и скрывает лобастая голова самовар и запас сушек с пряниками.
Ну как его такого не любить!
За окном по морозу бегают на лыжах обмороженные однокласники, а у нас тепло.
Чаек и смородиновое варенье.
Что-то я расчувствовался.
Пойду, чайку заварю.
_______________
* впрочем, сок березовый в банках и сейчас спокойно стоит на полочке в магазине напротив, угу