Молодому художнику дали задание от наркомата нарисовать картину «Ленин провожает на Красной площади полки на гражданскую войну».
Художник очень волновался. Чтобы все получилось достоверно, рисовал Красную площадь, сидя на Красной площади. В результате получилась картина «Ленин провожает полки на гражданскую войну, стоя на собственном Мавзолее».
В целом комиссия одобрила картину. Правда, долго совещалась, что закрасить: Мавзолей или Ленина? Большинством голосов было принято решение закрасить Ленина. Тем более что вскоре весь народ собирался праздновать день рождения Сталина. Правда, это было бестактно со стороны полков — стоять спиной к Сталину в его день рождения… Художник послушно развернул полки лицом к Сталину, и картина стала называться: «Сталин встречает полки, которые уходят на гражданскую войну в 1918 году, стоя на Мавзолее Ленина в день своего рождения».
Новая комиссия указала на несовременность сюжета, поскольку уже начиналось строительство метрополитена. Художник быстренько превратил ружья в отбойные молотки, приоткрыл рот Сталину — и картина стала называться «Сталин говорит напутственную речь полкам красноармейцев, уходящим на строительство метрополитена». Картина звала за собой. Тем более, что на строительство метрополитена красноармейцы несли даже раненых. Особенно звал за собой на строительство метрополитена смертельно раненый красноармеец на носилках с плакатом в руках «Смерть Врангелю!»
Сталин сказал: «Это нескромно с моей стороны — одному провожать полки на такое важное мероприятие!»
Художник тут же пририсовал к Сталину Кирова, который жмет руку передовому рабочему, раненному на строительстве метрополитена. Но тут убили Кирова. Художник оставил от Кирова только жмущую руку и приставил к ней Ворошилова. Получилось нечто вроде: «Ворошилов под напутственную речь Сталина жмет руку раненому рабочему рукой убитого Кирова».
Сталин посмотрел на картину и спросил, почему его все время рисуют на Красной площади, а не, скажем, на военном пограничном корабле?
Художник в два дня утопил полки в море. Мавзолей поставил на крейсер, раненого рабочего заменил на сторожевую овчарку, подающую лапу Ворошилову…
И картина стала называться: «Сталин и Ворошилов на крейсере «Молотов» с собакой Кагановича».
После разоблачения Сталина художник немало потрудился над полотном, и оно стало называться: «Хрущев и Ворошилов обнимаются в честь разоблачения Сталина на кукурузно-уборочном комбайне «Молотов». Особенно радовалась и улыбалась собака Кагановича.
Но тут разоблачили и Молотова, и Ворошилова, и собаку Кагановича. Но реабилитировали Кирова. Художник срочно переименовал сторожевой комбайн… Ворошилова загримировал под сноп кукурузы, собаку поднял на задние лапы — получился комсомольский вожак!
Но тут сняли Хрущева.
Художник закрасил его почти полностью, кроме верхней части головы… получилось солнце, встающее над целиной. Однако вскоре комиссия потребовала, чтобы к солнцу были пририсованы брови. После небольших переделок картина превратилась в эпопею: «Брежнев на перроне Ярославского вокзала провожает на строительство Байкала-Амурской магистрали отряды комсомольцев-первопроходцев».
В течение нескольких лет художнику приходилось лишь иногда удлинять левое плечо Леониду Ильичу, чтобы пририсовать очередной орден. Поэтому Брежнев вскоре стал у него одностороннего развития. Последний орден художник загнал Генсеку в подмышку, поднял ему руки, чтобы орден был виден, а под руки подставил Суслова и Пельше. Получилась картина «Суслов и Пельше несут Брежнева по перрону на строительство Байкало-Амурской магистрали».
Художник стал стар, когда началась перестройка. В его голове все перепуталось, за что он со злости закрасил всю картину черной краской.
Критики тут же назвали ее гениальной. Взяли на выставку… И толпы людей во всем мире теперь останавливались перед шедевром — черным прямоугольником под названием «Картина века»!
***