наступил международный день прыжка. «прыыыыг-скок!» сделали люди — и приземлились на обе ноги. от ног, конечно, ничего не осталось, но орбиту изменить удалось.
— вот я вам покажу орбиту-мать изменять! — запоздало закричал сторож Геращенко Иван Никодимович. И как схватит одного из зигзаговорщиков за ухо. Блин, на глазах у изумленной публиrи ему просто напрочь ухо открутил, подлец, никакого кодекса на него нету!
— ай что вы, Иван Никодимыч! — заканючил жалобно схваченный за ухо кент. — ай ну мы же прыгнули уже, Никодимыч! — заканючил.
— вижу, что прыгнули. вона скока вас на земле с поломатой конечностью навалилось, саранчи обломкожелуди!
— ай ну пустите, Иван Никодимыч! — все канючил голос, не понимая собственной судьбы. — ай ну что я вам сделал, Никодимыч?
тут Никодимыч, конечно, пустил слезу. да и не каждый день орбиту родной планеты с оси сдвигают, чтобы коллапс не произошел, что ни говори.
«ну что, и правду, отпустить что ли?» — родилась мысль в подсознании. но выплыть ей наружу Никодимыч не дал. ведь если рассуждать как пить дать, то что же это получается: отпустишь одного, завтра другого, послезавтра третьего, они снова в стаи соберутся, снова прыгать начнут, планету в какой-то мячик превратят!?..
прередергивая затвор, Никодимыч медленно шел вперед. на поле уже никого не осталось. из-за угла периодически выглядывала чья-нибудь головешка, но тлеть ей оставалось недолго. думаю, вы и сами уже это поняли. не зря ведь Никодимыч был потомственный шляхта и парашютист.
***
а вот, собственно, с чего все начиналось…