Дно реки было раскрашено в разные цвета неровными квадратиками: красные, синие, белые и зеленые роились рядом и друг в друге. Я пришла утром к реке и увидела, как они роились. Странно так роились и пыжились, как будто не из одного теста. Естественно, никто бы не поверил в то, что дно реки можно раскрасить, а я бы поверила… И вот теперь, стоя на горбу берега, наблюдаю, как оно пытается доказать мне, что цветное. И ведь все равно ж никто ж не поверит!
В простую картонную коробку (у меня всегда с собой парочка в запасе, не удивляйтесь) сложила часть реки. Правильно, именно для того, чтобы сделать дно сухим – так его проще обрабатывать. Эть, желтая странница! Однако скоро река стала выливаться – из коробки запрыгали веселые ручейки, забили, и прыг от меня – из коробки! Пришлось бросить эту затею. Мне пришлось бросить эту коробку — ведь выливается!
Тут же мелкими шажками, словно осознав все свои преимущества, стал наступать вечер, и за ним — большая коричневая равнина. Прямо на ней, куда ни закинь взгляд и вдоль, и поперек росла длиннющая цепь, и была она из людей, а воды рядом как ни крути уже не было. И люди все цепью стояли за водой, а вода уже была где-то там, за горизонтом.
— А как ты думаешь, сколько там ее осталось?
— Куда прешь, квадро-дура! – вылезая из себя, (про)шептались.
Туда маленькие негритосики носились с жестяными банками вдоль всех звеньев цепи и выставляли свои жестяные банки в ряд, сообразуясь со звеньями. Как ни странно, они верили, что вода скоро вырастет в жестяных банках. Ха, на голой-то земле!
Цепь залязгала. Медленно и с нарастанием все черноземье двинулось в сторону. Так наступал вечер.
Мои босые пятки возопили аки беспутницы, так как терпеть не могли ступать на все эти визги, вои, скрежеты и проплешины.
— Аааааааа! – возопили они. – Ааааааа! – возопили. Во зопили!
После этого естественным образом показалось море. Вода в нем, конечно, была совсем не морского цвета, и тоже показалась до боли знакомой. Все эти ромбовиды, треуглы и полу шария… Как обычно, скорее всего хвостом крутила река, которой очень хотелось стать морем. Впрочем, в этих краях и не такое случается – именно поэтому в море плавал Серый Кит, и именно поэтому он был с большой буквы. Серый Кит, раскрашенный как попугай Чика. Ну, я с ним поигралась немножко и выпустила обратно.
Потом солнце скрылось (все же за горизонтом), и я пошла задом, урывая минутку, чтобы еще немножко позагорать. Ведь так приятно понежиться под мягкими лучами, не обжигаясь и не обугливаясь! Наверное, вы меня понимаете.
«У твоего воображения глаза на затылке Ты воображаешь себе лишь прошлое», — говорил мне как-то Жюль, в то же время Ренар.
— Ты что, со мной не согласна? – говорит.
— Нет, ну что ты, конечно согласна. Только мои глаза часто укатывают, и направления совсем становятся неизвестными. И вот что мне с ними такими делать, а?
— Нуууу, это не проблема, солнце. Давай с тобой подумаем на досуге…
…
А ведь здесь растет на удивление высокая трава. Такая высокая!