раніца ў андах. прачнуўся ў дзьве, прыдумаў планы на дзень, паглядзеў на паталок, памыўся, паставіў імбрычак, адчыніў акно. за ім сонца і вецер, кабеціны з рыдлёўкамі і новы надворак. вылаяў архітэктара, паглядзеў на воблака — як піць даць, не было яго, даўно пры чым не было тут. што ў нашым надворку робіцца, дык наогул словамі не перадаць. сусед як звычайна сцяну дзёўб. і спакой. толькі трасы за акном боўтаюцца.
— а што вы думаеце, яны хоць травінку тут саджалі? а што робяць, набрыдзь. — кабеціна марудна абуралася.
мужскі голас ціха кіўнуў галавой.
здалёку (з суседняга надворка) граў баяніст і даносіў свой голас таксама і пісклявы баян да нас.
— а дорога лентой вьется, — граў баяніст. — а іванко нэ прыйдзе…
— а яны тут заўсёды страляюць. а гэта, вядома, набрыдзь. каб выдзіраць, што не саджалі. — сказаў па-мужскі голас. кабеціна, верагодна, пагадзілася і прамаўчала.
дзеці стаялі за акном — удвая, за рукі трымалі адно аднаго, хлопчык маленькі, дзяўчынка пабольш. за рукі трымаліся на фоне ваеннае часткі. я прыпомніў, вядома ж, што ўчора ўначы там нейкая набрыдзь страляла. ну ды добра. смяшней, што дамафон мяне абудзіў і гаворыць чалавечым голасам: «дабрыдзень. наташа ёсць?» адказваю: «не, няма яшчэ», — яму. што тут яшчэ сказаць. пайду зараз з паперкамі раставацца.
foto by awfulsara
сюрное утро № раз
утро в андах. проснулся в два, придумал планы на день, посмотрел на потолок, умылся, поставил чайник, открыл окно. за ним солнце и ветер, женщины с рыдлёўкамі и новый двор. ругнулся на архитектора, посмотрел на облако — определенно, его не было, давно при чем не было тут. что в нашем дворе делается, вообще словами не передать. сосед как обычно долбил в стенку. и тишина. только тросы за окном болтаются.
— а что вы думаете, они хоть травинку тут сажали? а что делают, сволочи. — женщина медленно возмущалась.
мужской голос тихо кивнул головой.
издалека (из соседнего двора) играл баянист и доносил свой голос тоже и нестройный баян до нас.
— а дорога лентой вьется, — играл баянист. — а иванко не прыйдзе…
— а они тут всегда стреляют. а это, конечно, сволочи. чтобы выдирать, что не сажали. — сказал мужской голос. женщина, вероятно, согласилась и промолчала.
дети стояли за окном — двое, за руки дежались, мальчик маленький, девочка побольше. за руки держались на фоне военной части. я вспомнил, конечно же, что вчера ночью там какие-то уроды стреляли. ну да ладно. смешнее, что меня домофон разбудил и говорит человеческим голосом: «здравствуйте. наташа дома?» отвечаю: «нет, нет еще», — ему. что тут еще сказать. пойду с бумажками расставаться.