выпиши-ка мне мочалок, — сказал моряк. — по гамбургскому счету, дорогой, выпиши, — многозначительно добавил моряк и многозначительно посмотрел по сторонам. но никого не было вокруг. но светка тоже посмотрела по сторонам, дабы не сгинуть в трясине с головой. но все равно никого не было.
яблочко покатилось по тарелочке.
родинка тускло светилась на безымянном кольце золотом и намекало на антарктиду. у фотоаппарата разрядились батарейки, он висел бесполезно на плече у моряка и раскачивался в такт четырехколесным айсбергам, проплывавшим мимо. «что-то случилось, мне кажется», — пробормотал моряк, автоматически щупая пульс и нажимая кнопку пуск. ничего не получалось, конечно, но в этом ли смысл.
ложки мешали жить счастливо проводнику скорого.
хлопнула дверь внутренним своим замком проржавевшим, соседи принялись бухать — бух-бух, бух-бух. говорят, по городу ходили голые милиционеры, а никто их не мог опознать и выловить — все магазины оптики сменили первую букву в рамках утренней бонусной акции. зигфрид один исподтишка торговал птицами из-под полы на птичьем рынке. но и там ангел-хранитель не летал над бобровыми шапками, и даже ворон брать не хотели — слишком тепло, а вдруг начнут яйца нести или сирень расцветет? «а какая сирень в банкоматах?» — подтвердил мысленно процесс моряк. и правда никакой.
пупырышки снились вчера смотрителю теплицы.
— вам чай или кофе, — спросил проводник, заглядывая в замочную скважину.
— угу. — утвердительно кивнул моряк. «еще не хватало родиться чайкой», — подумал моряк. за окном сразу же запели сосульки про свой медовый месяц в татрах. моряк попытался сделать их тише и покрутил громкость у виска, но тоже ничего не вышло. только манфред, говорят, мог спокойно стать птицей и не летать, или буратиной и не загнить, или капустой и не закиснуть и так далее. и так каждую ночь. моряку до сих пор не удавалось стать манфредом — даже для себя, что уж там про чаек говорить.
дама с собачкой спала уже.
«не зря на земле…» — подумал моряк и как-то непонятно подумал, надо сказать, так что никто не понял. говорят, осел собрался в дальний путь, чтобы стать лошадью, баран. отрицание маркетинга приводит к солнцу, так сказать. «ветер унес наши осколки сквозь вселенную», — подумал моряк.
моряка звали алеша, если это кому-нибудь интересно.