Как-то так закончилась снежная эйфория. Началась ли молочная страна, тоже было неясно. Видел ли памятник пролетающий мимо зонд, тоже никто не мог сказать. Откуда появились в заборе короеды, вообще сто лет никто уже не вспоминал. И тем не менее возомнило загомонило.
— Это что же такое! — гомонило оно. — Это я тут гомоню, а никто деньги не платит?! А у меня, между прочим, энергетическая ценность 436,7 ккал! А я, между прочим, особь глюкаосодержащая! И так далее.
Поскольку никто не обращал внимание, возомнило закончило гомонить этим самым «и так далее», и перешло в размножение.
— Это что же такое! — загомонили возомнилы. — Это мы тут гомоним, а никто деньги не платит?! А у нас, между прочим, ценность энергетическая 436,7 ккал на каждого! А мы, между прочим, особи глюкаосодержащия! И так далее.
Поскольку никто не обращал внимание, возомнилы снова перестали гомонить и взялись за руки, чтобы подумать…
— Э-э, пацаны, а куда у нас связь пропала, а?! — возмутился Павел, и кинул огрызком в Иннокентия Васильевича, но не попал. Иннокентий вильнул хвостом и развел щупальцами:
— Да я и сам пока понять не могу, — Иннокентий развел щупальцамми. — Как будто второй забор вырос, — Иннокентий вильнул хвостом.
— Тааак… Никанора, натягивай-ка скафандр и подь поглядь, что это там происходит такое не по регламенту вне графика, — приказал Павел.
Откуда ж ему было про всемирный гомон знать — оне весь год дырочку в заборе чинили.