Чудесный Дзен!

— Поймите, господа! — горячился Луначарский. — Скрипку нельзя вводить в оркестр пролетарских масс, это буржуазная культура и музыка, разлагающая красные основы бытия!

— Товарищи, — вступил в спор Шаляпин, — ведь это не критично, в ваших полных собраниях сочинений этот одинокий голос затеряется среди миллионов ему подобных. Давайте лучше обсудим мою арию Начальника Смены, в конце концов.

Подбежавший малыш (из семьи Станиславских, вероятно, расположившейся по соседству на лужайке), дернул Луначарского за рукав и заплетающимся языком, путаясь в именах и отчествах, произнес:
— Дядя Вова! А скрипач — не нужен…

Неожиданно для себя, все согласно кивнули головами и наконец-то начали обсуждать арию Начальника Смены.

— Товарищи! — задумчиво и нерасторопно говорил Ленин в трубку радио. — Наступит час! Когда и я уйду из этого вневременного континииума! Бессознательно прожитых в большинстве большинством большевиков и большевичек в их первичках и на собраниях коллективных хозяйств лет и в целях становления молодого красного государства потраченых партийных средств, оставшихся нам от бога, царя и отечества!

На этом позвольте закончить мое краткое выступление, и пожелать вам, работницы и крестьяне, вам, служащие и инвалиды, вам, комиссары ВЧК, активисты пионерских ячеек, пахари и лесорубы! Живите долго и счастливо, бывайте здоровы, а мы с Феликсом Эдмундовичем уезжаем в Финляндию на сходку.

В.И. щелкнул рубильником. Из-за шторы выглянула голова настоящего Феликса Эдмундовича.

— Все нормально, Вова, сейчас запись пересведем, немного почистим, подложечку прицепим, предлагаю переставить пару моментов местами, чтобы красивше звучало, и запустим. Гут?
— Ну хорошо, давайте уж, но побыстрее. И акцент не забудьте убрать.
— Ну обижаешь, Вован, ты же знаешь, что мы работаем чисто, не первый раз все-таки.
— Ладно, ладно. И в конце обязательно оставьте непонятный штришок какой-нибудь, чтобы было что в следующх сериях электорату объяснять…

…
Спустя всего лишь три с половиной десятилетия маленький мальчик Саша Лу*ашенко, отбившийся от отряда пионеров-проходимцев, сидел в сторожке на болоте и, затаив дыхание, слушал в записи такой знакомый до боли и уже ставший родным голос с небес. Именно радио послужило первотолчком Сашиной дальнейшей карьеры.