Склифасофский, продолжая начатый разговор:
Лошадь Пржевальского не может прожевать, переварить собаку Павлова, а затем еще и переживать из-за этого. Она не многопоточный механизм, понимаете.
Доцент Пяточкин, волосатый мужчина:
Ну что вы, все не так печально. Вон турок за чашкой кофе ноги себе бреет, а рядом женщина голая стоит в паранже, видите?
Склифасофский, задумчиво:
Наверное, это удобно, нигде не потеет… Ой, за что это вы его так?
Склифасофский нагнулся к упавшему мужчине, которого продолжил пинать ногами Пяточкин, и продолжил проверять пульс на запястьи. Нет, пульса не было.
Склифасофский, вслух, обращаясь к зрителям:
Пяточкин, у него нет пульса.
Пяточкин, останавливаясь и тяжело дыша:
Немонохромная Алиска смотрится тоже замечательно. А что делать, дорогой мой профессор, у всех когда-то не было пульса. Ведь для того, чтобы почувствовать пульс, нужно вначале отбить ритм, быка за рога, да не так ярко бы, а более тонко! Вот вам и истина в стакане. Мне под лупой тоже больше нравилось.
Склифасофский, продолжая начатый разговор:
Что-то не так. У нее такие лопатки острые. Это крылышки никак не прорежутся. Беззащитные лопатки. Очень трогательно, тоска по спине прямо, прабабушка моя ведь была чистокровная монголка. А присмотритесь: зрачок — как мерцающий вдалеке свет, очертание глаза, плавно перетекающее в нос — как свод… Кстати, Васисуалий, вас понимают прохожие?
Пяточкин облизнулся. «Вот уж этот профессор чудной человек! И то ему не так, и сё не этак!» Пяточкин был в замешательстве и не знал, что ему следует делать, на самом деле его смешило… нет, смешало с этими прохожими бутафорскими красками вечнозелеными — ну как же можно тогда спрашивать, понимают ли вас?! Ведь и так все ясно. Чтобы всякую дрянь не подбирал с пола.
Пяточкин, доставая кастет и двигаясь в сторону от:
Меня понимают, куда ж они денутся. А вас?…
Склифасофский падает и делает вид, что снова щупает кому-то пульс. Пяточкин удивлен, он прячет кастет и растворяется в воздухе. Кого-то рожают напротив. Двери открываются и выносят солнце наружу. И ого-го — взбесившийся светофор, пациент доцента! В общем так себе, счастливый конец.