Рыба расправила позвонки, встряхнула плавниками и бросила якорь в ожидании хвостовой части.
В желудке Ивана Никифоровича никого из живых существ пока более не наблюдалось. На дне лежали пару картошин, пережеванных донельзя, и пытались собраться в единое целое. Крошки хлеба кружили хоровод под слабыми ударами плавников и вторично служили пищей. Вода в целом была мутноватая, плавали какие-то стручки то ли фасоли, то ли других бобовых культур. Неожиданно загорелся свет и забурлили пузыри вверх: провели воздух.
…
Иван Никифорович сидел за столом и рассказывал анекдот. Гости улыбались и кивали головами в согласии после каждого слова Ивана Никифоровича. Однако слова его не долетали до их ушей, испаряясь в подпространстве графинов и блюдцев. Никому не было дела до анекдота и баритона Ивана Никифоровича. Все искоса и с нетерпением смотрели на его аквариум в животе, на поднимающиеся вверх пузырьки, на неполноценную (пока) дремлющую рыбу в хороводе хлебных крошек, и ждали, — когда же, ну когда же Иван Никифорович доест наконец этот маленький (на первый взгляд) рыбий хвост, и когда же, ну когда же наконец рыба эта проснется и затрепещет всеми своими обглоданными косточками…