шел человек, дантист такой молодой, мимо кошки как-то. и думал.
а кошка сидела и вдруг бросилась мимо на человека, облизываясь, и как залает по-человечески голосом так ему:
— куда, — говорит, — прешься, сука! лады коли так бы инок прямоходящий, а то с туеском все, в бор забраться норовишь, сволочь?!
человек, он дантист был, оторопел — как то так, кошка и вдруг нате, лает голосом ему человеческим ему аки падчерица. смотреть противно на этот усатый интерфейс. ну, думает, сейчас я ей покажу. и достает болванку.
и давай кошке этой, значит, болванкой по мордам, по мордам, по мордам! человек это дантист этот, бучу кошке устроить решил.
а она хоть бы хны объелась или что. сидит себе и щупальцем не шевельнет. все у нее ладно, все-то у нее складывается, и везде-то у нее кораблики по воде плывут, и маргаритки на сковородке жарятся, и муму в пруду не шелохнется.
«что же делать?» — думает тот человек-дантист, и кошке прививает моральность, и привет показывает для субординации так, мол, обожди, не лай, дай подумать, я тут ангела словил.
тут и говорит ему ангел по-нашему на ушко на кошачьем языке:
— мяу! — говорит ангел, и топорщится весь аки выхухоль.
— боже мой! — осеняет дантиста, — боже мой! — осеняет. — и как же я раньше-то этого-того, того-сего, сего-ого, ого-го, го-о, о!
и как говорится, садится в лужу и смотрит мультики по фонографу на память.
а что же кошка, спросите вы.
а что кошка? а что ей станется? ну и лает себе человеческим голосом как лаяла, на всех дантистов прохожих, на строителей в масках, на конопатых золушек и шахтеров щербатых. только одного себе на память в шкатулке бережет. облизывает иногда. потому что любит наверное. или просто на полочку положила — до лучших времён.
а дантист демоном мамонтом стал.