Свершилось страшное.
Турка — покинула — нас…
Не подумайте чего-либо совсем уж страшного — и дно не прогорело, и ручка не отломалась, и электричество с газом есть, и даже масло в лампе не прогоркло… Нет, она просто ушла. Ушла в неизвестное, выбрала новую тропу кипячений, изменила старым подругам-ложечкам, неизменно засыпавшим в нее только сыпучие продукты. На прощание привела с собой нежно-шоколадный непростительно-сладкий мгновенно-тающий кремно-помадковый перезент жителям султаната… Но что может заменить собой ее жестяные, чудо-мастером с любовью выпестованные в бурях и невзгодах нашего мутного времени, бока, ее милейшее во всех смыслах тефлоновое покрытие, ее многофункцинальность и неподверженность коррозии, ее удобоваримые всплески… Никакая другая Турка уже не сможет пенить воду так, как это делала она. Вкус вареной сгущенки никогда не будет таким же сгущенным, запах свежесваренного ею сахара никогда не повторит аналогичное изделие нашего гиблого общества.
И некому теперь будет варить чай и заваривать кофе, некому теперь будет дергать своим ласковым, но в то же время пронзительным свистом окружающих рекламодателей, делившихся съестными припасами. Никто теперь не будет глядеть в вашу сторону взглядом, полным неизведанной печали и надежды на полную ложечку. Никто не скажет доброго слова султану, не нальет ему за здравие… Разве что Безымянная героиня, но ведь на то она и героиня, чтобы совершать героические поступки, и счеты с ней поэтому сводить по-другому…
Но не плачь, Хрушка!
Не плачь, Долблятор!
Все будет хорошо у нас в султанате!
Султан вас не бросит!
Султан вас не даст в обиду!
Мы будем верить — Турка вернется!
Будем жить надеждой — Турка не за горами!
Турка всегда рядом!
Турка навсегда, наforever с нами!
Гуд-бай, Турка…