На сцене клуба в рабочем поселке «Зиновьевск» стояли медведи и пели. Около 30 бурых медведей со всех уголков страны — из Сибири в основном, но встречались и матерые экземпляры из Марьиной горки, из Архангельска, из Чебоксар даже был один. И вот так они стояли и пели что-то веселое на свой медвежий манер. В рядах напротив сидели представители элиты — парочка военных, взявшись за руки, зажиточные селяне с зажиточниками в руках, местные воротилы-владельцы скипидарки и т.д. Слушали внимательно, ничего не сказать было по лицам, не сказать было, что не нравилось им слушать. Да и песни были веселые, пускай даже на медвежий манер. Пели медведи вот что:
— о-ч-к, о-ч-к, о-ч-к
— о-ч-к, о-ч-к, о-ч-к
— уууу, у
— уууу, у
и так далее. Но все же самое странное происходило в задних медвежих рядах на сцене. Поглаживая рукой голову, по которой плавно струились два уха, связанные снизу в один пучок, немного согнувшись вперед «под квазимодо», пытаясь сделать из двух крупных круглых глазищ узенькие китайские щелочки, поджимая зубы, явно стоял заяц. Я бы даже сказал, заяц-акселерат. Заяц-мутант. Заяц-гагарин. Заяц-извращенец в медвежей маске. И вот он стоял, стоял, и пел, и пел.
…
Публика вежливо встала и захлопала в ладоши.
Медведи поклонились и медленно стали опускать занавес.
Публика вежливо расходилась по домам.
Медведи устало сидели на сцене и пили ром из фляжек.