Реальный диалог:
— Боже, как можно столько врать — так долго и так много на единицу времени…
(недовольно, с надеждой на комплимент)
— Но у тебя так хорошо получается!
(с легкой тенью восхищения в голосе)
— Потому что тренировалась.
(вот я какая!)
— Что значит профессионал…
(уважительно)
— У меня нет мужа, и никогда не было.
— А имя у тебя есть? – как-то грубо, даже невежливо спросил торговец пряниками.
— Да, меня зовут Марья Ивановна. У меня не было ни сестры, ни брата. Никогда не было Ингмара Бергмана и Марчелло Мастрояни. Высоцкого живым я так и не увидела. Что удивительно, мне часто снится Лев Толстой и Вильям Шекспир – они сидят рука об руку, рядом, за деревянным столом, в какой-то глуши российской или шотландской, ноги уперли сильно в землю, как будто вот-вот вспрыгнут, смотрят в разные стороны и икают. Я понимаю, что когда кто-то икает, значит, его вспоминают, но я не желаю им такой судьбы, и они как будто тоже начинают это понимать – перестают икать и поворачиваются спиной к друг другу. И там, куда смотрит первый, заходит солнце, и там, куда смотрит второй, заходит солнце. И так продолжается довольно долго – до тех пор, пока они не переворачиваются примерно градусов на девяносто. И когда они переворачиваются, два солнца начинают восходить. А у меня во рту после этого остается вкус лимонной конфетки. Вот такой вот сон мне снится.
— Я не торгую лимонными конфетками, это вам нужно к пану Аракчееву зайти, — смягчился торговец.
— Как жаль, как жаль… А я как раз хотела пригласить в гости и вас.
— Сегодня мне приснилось, что ты устроился наконец на работу.
— Да, — он заинтересованно поднял голову от подушки. – И на какую же?
— Хм… Только не смейся. Мастером высотного крана.
— Вот как… И как это было?
— Ну все просто, в общем-то. Прошел собеседование и начал карабкаться вверх. А я на тебя стояла и смотрела.
— И что же тут смешного?
Не всякий пожарный знает, о чем говорит.
Бывает, Танцоры сливаются с собственным танцем.
Летит голова моя, словно горячий болид.
Моя голова на глазах покрывается глянцем.
Не всякий градусник помнит мое тепло.
Не всякому небу дано во мне находиться.
Гореть огнем – это почти мое ремесло.
Но чтобы согреться, надо еще потрудиться.
Не всякий сапер знает, какой квадрат открывать.
Не всякий пасьянс разложится, как попало.
Моя голова привыкла уже тужить-поживать.
Но этого моей голове уже становится мало.
Не всякий пожарный знает, когда горит.
Не всякие игры станут, куда им надо.
Моя голова не знает, чему она рада.
…Моя голова знает, о чем говорит.
Ягодный торт
В уездном городе М-ске жила-была классная чувиха. Жила она и горя не знала, с сахарком жила – сладко было, с перчиком – пикантно, с маком – просто отвал башки, чингиз-хана какая-то. Жила, добро наживала. Но однажды, прямо на улице, встретила она Его, того единственного, в глаза ему посмотрела, на обертку модную глянула, оценила, всех своих тут же и бросила. И он в долгу не остался.
Так и познакомились, и жить стали, и все бы хорошо, да время прошло, а характеры не сошлись. К тому же стала она странности за ним замечать: то ночью встанет, яйца с сахаром разотрет, то формы пекарские домой притащит. А однажды из кармана его бумажка выпала странная, и было там вот что написано: «200 г Майонеза, 2 стакана Сахара, 4 Яйца, 150 г Сметаны, 2 ст. Муки, 0,5 ч.л. Соды, жир, 300 г Ягод». И что-то кольнуло у нее с той стороны, где обычно колет, и что-то…
«Неужели случилось что? Неужели связался с кем? Неужели…?»
И пришел он домой снова, и подошла она к нему, и спросила:
— Милый-дорогой, а как зовут-то тебя?
— А что? – услышала.
— Ну, так, сколько уж живем вместе, а имени твоего я и не знаю.
— А хочешь узнать?
— Да.
— Ну, смотри, на меня потом не пеняй, хорошо с тобой было, да еще лучше будет, коль сама готова, и все есть. А зовут меня – Уксус.
И как стал он ее гасить…
Вот такая вот сказка про Соду.
Но вы не переживайте, главное, что торт получился ягодный.
Если кричать в течение 8 лет, 7 месяцев и 6 дней, то можно выработать достаточно энергии для разогрева одной чашки кофе.
Действующие лица:
Орнелла Мутти – блондинка
Александр Розенбаум – мужчина
Dima iDR – друг Орнеллы
Массажист
Гости
Орнелла Мутти и Dima iDR рассекают проспект надвое на красном шевроле.
Орнелла Мутти:
Блин, Dima iDR, нет ничего приятнее утренней воскресной поездки на шевроле, а? Я и ты, одни, по дороге, рассекая, ветер таинственно-призрачный в ушах шепочет, и ни до чего дела нет. Да, наплевать даже на то, что я single и alone.
Dima iDR:
Угу, я тоже люблю показываться на людях в одежде payaso alegrin.
Орнелла Мутти кивает головой, соглашаясь.
Орнелла Мутти:
Реально так. Ну может ли быть на свете идеальнее что-либо этого?
Неожиданно, прямо посреди дороги, не смотря по сторонам, выглядывая некую неведомую точку в подпространстве, перед машиной появляется Александр Розенбаум. Орнелла резко и с ужасом давит ногой на тормоз.
Орнелла Мути (разъяренно):
Алле, идиот! Куда прешь! Кто потом мою машину чинить будет!?
Dima iDR (тоже недоволен):
Звон стоит – голова болит. На пути переход лежит. Подлежит перейти на вы. Если всадник без головы.
Александр Розенбаум:
Я так сори, так сорри, так соррри, Орнелла Мутти. Но у меня нет времени объяснять свое странное поведение. Я в очень большой мистической спешке.
Орнелла Мутти:
Хм, Dima iDR. Действительно, какой-то он неопознанно мистичный и одномоментно грубый… По-моему, он определенно мне не понравится.
Смена плана.
Новый день.
Орнелла Мутти и Dima iDR присутствуют на внеплановом заседании.
Орнелла Мутти:
Не верю своим глазам, Dima iDR! Этот ужасный человек, который мне определенно не понравится. (Всплескивает руками). О нет! Он идет к нам! Что мне ему сказать? Читать далее китайское печенье счастья
Выставка Пабло
Когда тряхануло земную палубу
Выставка Пабло
Большая толпа была
Даже кривой и даже косой
должен
повосторгаться
художником
Пикассой
Жив был пока Сосо
не могло быть показа
выставки Пикассо
ПИКАССО
АПОКАЛИПСИСА
А покамест
Не паблокачиваться
Не припикасаться
Иная краса
паблой в колесо
И ЖИЗНЬ ПИКАССА
И ЖИТЬ ПИКАССО