Рубрика: Про любовь, конечно

сябры! трымаемся!

калi так пойдзе i далей,
ПЕРАМОГА БУДЗЕ ЗА НАМI!!!

сустракаемся у 18.30!

Наконт будучыні.

Год назад пасля рэферэндуму я напісаў гэта. Мне было вельмі балюча.

Зараз я такога не напішу. Бо менавіта зараз нельга здавацца, і яшчэ горш зараз — гэта стаць песімістам. Песімізм — горшая хвароба інтэлігенцыі! Яна забівае тыя парастакі, якія прабіваюцца скрозь гэты асфальт, не толькі ў вас асабіста, але і ў іншых людзях. Гэта вельмі псуе карму.

Так, народу страшна. Цяперашняя ўлада сапраўды нагадвае танк, камандзір якога бачыць мір праз вузкую байніцу, але не можа бачыць, ува што ператвараюць гусеніцы навакольны мір.

Прапагандысты на форумах пераключыліся з размоў пра «колькі вам плацяць за выхад на плошчу 19-га» на «ці будуць страляць». Цяперашняя сыстэма спрабуе стварыць нацыю «пад сябе», не прымаючы патрэбы беларусаў, не жадаючы прыстасаваць дзяржаву да патрэбаў нацыі. Гэб'е ашалела запускае слыхі аб усім і адкуль толькі можна.

Але ж народ — гагоча ад сухарэнкаў з хаўруснікамі! «Салідарнасьць, сьмех, сон і сэкс», як напісаў нехта ў Наша Ніве, — гэта сапраўды сродкі збавення ад страху. Калі кожны возьме з сабою на плошчу па дробцы солі, можна сапсаваць лёд ва ўсім Мінску!

Вадаспад пачынаецца з кроплі вады. Сыстэма, якая не ўспрымае крытыку, будзе зруйнавана дробкай солі, хай гэтая дробка будзе нават і віртуальная.

El pueblo unido jamas sera vencido!
Мне няма болей, што сказаць. «Ты здабычы не прычакаеш. Чорны крумкач, я не твой!»

Усе, я паехаў у Мінск. Да сустрэчы, сябра. На плошчы Перамогі.

Я хадзіла да суседа
Пачытаць газэту.
Русакевіч перакрыў
Мне маю асьвету.

Уключаю тэлевізар
І ад шчасьця плачу я:
Люлі-люлі, цірлі-мірлі –
І брахня сабачая.

Гаварыў мне дзед Скарына,
Што Гагарына відаў.
Як на пана гнулі сьпіну,
Ён над імі пралятаў.

Ўсталі Колас і Купала,
Беларусь пабачылі.
Ані долі, ані мовы,
Усё прасабачылі.

Партызаны-партызаны,
Беларускія сыны.
За няволю, за кайданы
Нас пазбаўце сатаны.

Севярынец у Сібіры,
А Вячорка у турме.
А Захаранку забілі,
А народ ні бэ, ні мэ.

А хто дзе, а хто дзе,
А мой мілы у судзе.
Бачыць Божа, зробіць цуд,
Скіне ў пекла гэты суд.

А хто ў арміі служыў,
Кашу еў пярловую.
Мы ідзём, зямля дрыжыць,
Бо мы хочам новага!

Я купіла калькулятар
За апошні грошыкі.
Чары-мары, мінус-плюс,
Вылезьлі ярмошыкі.

А я вопыт пераймала,
Калі цётка сватала.
Як вусы казычуць мала,
Бяры барадатага.

nn.by

старыя воўкі — том і джэры —
ляжалі моўчкі з крывавай мэры,
цмакталі, гойсалі, зноў ляжалі,
і вось ад іх нарадзілісь хвалі,
і вось ад іх паплылі аблокі,
і бач — іх дзеці ўжо не воўкі.

мышка спіць, а кошка ўстала. мышцы я мяшаць не стала…

але ж фота восеньская, не хвалюйцеся :)

как-то Камышкин пошел рыбку удить в селявию.

так Илона почесала себя всей ладошкой и пятерней за спиной — между лопатками, и почувствовала очень приятное покалывание, след от ногтей, небольшие бороздки, постепенно приходившие в себя пупырышки от нежданного вторжения, капилляры, наполняющиеся новой кровью и тельцами, и другими знаками зодиака, и голосами кукушек весенних, поющих свои песни по-весеннему как солнечные зайчики на ветру пляшут.

верхняя часть тела торжествовала — ей было хорошо и молодо. «Лучше бы этот Камышкин и не возвращался так рано», — только и успела подумать Камышкина, и Камышкин вернулся ровно в полночь. а дома никого.

очень удивился Камышкин, честно говоря, и нисколечко не обрадовался. «from this moment how can i feel this fish», — только и успел подумать Камышкин, и выудил рыбу, и снова навсегда спрятался в шкаф. выглянул потом, и снова навсегда спрятался в шкаф. и снова навсегда спрятался в шкаф.

так Илона вышла из-за каменной занавески и стала жить-припевать, канделябры атоллам прививать, и я там был, да вот не пропал. туда ему и дорога.

горбатая обезьяна любила была онлайн, но есть жить только вишь лишь в присутствие свой командир Тетеркин. она была такой, я не виноват.

никому не нравилось, что обезьяна, грамматика и собутыльнико-морфология были несовместимы. она выплевывала из эти буквы из слов, когда находило. а потом, когда выплюнув буквы, начинала их обдирать собирать вновь, сибаритка-обезьяна. и клокотало в горле у нее от негодования и раскаяния, потому что она все-таки была обезьяна, а хоть и была она обезьяна, все-таки и обезьяне человеческое ничто не чуждо.

животный мир очень разноцветный, что бы ни говорили мои соперники. и разнообразный, что бы ни говорили мои соперники.

so breathe on, sister, breed on.

«Голубоглазая, светловолосая и как мама немного курносая…» — Кошкин напевал.

Собаковед Кошкин имел в виду совсем иное свойство памяти, нежели его маманя. она всегда говорила — не имей, да имет будешь. поэтому Кошкин продавал золотые отвертки из-под стола в гардеробе, и каждая приходящая в школу школьница знала, как можно овладеть кошкиным безо всякого злодейства. это просто — достаточно нажать на клавишу Пуск в тридесятом царстве. впрочем, с восьмым марта я вас поздравлять уже не буду — Кошкин как-нибудь переживет, а Собачкину радость.

тут конечно набежали собачники со своими собаками, собаковеды со своими собаковедами, сковородки со своими сковородками, сомолёты со своими сомолётками, соратники со своими батогами, и так далее. и начали говорить все с самого начала:

— буду рад, — говорили они, — будем рады.
— будем рады, — говорили они, — был рядом.
— свершились надежды, — говорили оне, — свершилась одежда.
— смотрите, протритель, — говорила о ней, — смотрите, смотровое гнездо.
— будем рады доставить приятные буквы в будущее, — говорили собачники кошковедам, а те в свою очередь ссылались на первоисточники в своих трудах. а куда же без них, как говорится, ни тудах, ни сюдах, без кошковедов не выйти в люди.

и тут пришло сообщение от человека-гармошечника, и некоторые буквы провалились под пол. так там и жили всю следующую песню в подполье, а как только следующая песня закончилась, то завели следующую песню в подполье, и там животворным психичным ключом закололи. а чтобы не вертелась на игле, чертовка! но мы отвлеклись.

и тут, конечно, собачники удивились, и кошатники удивились, и только аккордеонист Степаныч продолжал свой хоровод играть для смотрителей сего зоопарка. факт. но мы отвлеклись.

и тут сообщения перестали доходить, и даже скрипочка так — тили-тили — рассохлась несколько в руках у дирижера, и он на ней играл в кошки-мышки. событие. но мы отвлеклись.

и тут. и тут. и тут.

— Здравствуйте, Собачкин.
— Здравствуйте, Кошкин, — поздоровались они.
— Скажите, Собачкин, вы всегда такой тяв-тяв, Собачкин, дорогой?
— Скажите, Кошкин, ведь не даром, да?

вот, собственно, и все. вся история приношения вида относительно сокривошеинья видов в обношении и ввиду поносительного отношения к ним. так сказать, макулатурка на всякий случай.