Рубрика: Про любовь, конечно

в прошлом году

в этом году

я иду зеленым шагом
познавая ложь вселенной
все что движется опасно
безопасно и прелестно

даже дети в мармеладе
лепят ворона в пространстве
а во времени выходит
глупый пингвин робко прячет
что найдет — пиши-пропало

я сижу зеленым змием
не подвластен звукам гонга
все что видится прекрасно
если кто-то не допонял

даже слезы в маринаде
свой имеют вкус и соус
и по времени выходит
что гагары торжествуют
нету места в море крабам

я стою зеленой будкой
на прохожих не кидаюсь
все что брошено вернется
но уже совсем к другому

даже клоуны в засаде
тренируются на кошках
лепят кошку из подручных
материалов не хватает
чтобы сами стать с усами

в общем, бритва, не иначе

старый индеец почесал волосатую пятку. «давно на охоте не был», — подумал он, и неожиданно произнес это вслух.

— давно на охоте не был, — сказал Ваня лампочке. Жучка завиляла хвостом и высунула морду из шкафчика. Жучка, надо сказать, всегда Ваню с полуслова понимала. Скажем, придет он домой под мухой, она его разденет, умоет, спать рядом с собой уложит, кефирчику утром поднесет. Или вот придет он домой с женщиной какой резиновой, она все понимает — не лает, не кусается, на похожих не бросается, ну, тех что на кухне борщ готовят-готовят, а все не выготовят. Умная морда была эта Жучка, что ни говори.

и вот у Вани волосы на пятке выросли.

когда он делал рукой змейку под душем, вода струилась ему прямо в темечко, и казалось что вот сейчас и произойдет долгожданная встреча, вот сейчас выскочат вилы из дырочек и заберут его в свою страну волшебную, будут петь там, и танцевать там, и вот сейчас и сбудутся мечты пожарника. Ан нет — и мечты все не сбывались, и вода в кране никак не кончалась. «Водопровод, иттить его», — думал в такие минуты Ваня. — «Это вам не лохань с ухой».

и вот у Вани волосы на пятке выросли.

кстати, если задуматься, то спать и вовсе не хотелось. мысли в уши лезли и обратно, шевелились там, переплетались, переливались синим пламенем и чирикали что-то на своей волне. в желудке свернулась одна комочком и гнала желудочный сок по кругу. в ладошках пристроилось несколько, в подмышках, из тапочка даже три сестрички выглядывали — отбились от своих да и прижились там в тапке! эка невидаль. а всё же гнали сон прочь, рукой не достать.

— Жучка, а ты так можешь, а? — сказал Ваня Жучке и рукой змейку сделал прямо на диване. Жучка завиляла хвостом. — Ах ты хитрюга, — потрепал Ваня Жучку по холке и высыпал ей пшенки на блюдце. — Ну на, поклюй, поклюй, красавица моя.

Жучка завиляла хвостом. А что ей делать оставалось? Попробуй тут не повиляй. Это же не у нее волосы на пятке все это время волосы все это время на пятке волосы росли-росли да не выросли! Это же не у нее пятки чесались! Это же не у нее всю охоту отбило!..

и вот у Вани волосы на пятке выросли. а ты спи, спи, лампочка, сладких тебе снов.

в общем, так.

пошел мальчик к оккулисту, чтобы глазные яблоки свои проверить на цвет, верные люди ему дорогу указали. и вот пришел мальчик в здание наподобие учреждения дошкольного типа, ну или среднеобразовательного типа — не суть важно. важно то, что учреждение всем своим видом говорило о процессе, который в нем шол.

и вот зашел мальчик в эту школу и начал по сторонам озираться, но не материться. смотрит вправо — столы дубовые стоят, смотрит влево — горгульи механические бубнят. решил он на второй этаж подняться. прошел по коридору длинному вперед, вдоль стен в зеркала посмотрел и газету на ходу читал — о том, как иванова челку литературоведу обстригла и все в том же духе.

на втором этаже окна были большие, а потолки высокие, и если стать спиной к одному концу коридора, то другого конца видно не было. такой он был загадочный, этот второй этаж.

и вот пошел мальчик вдоль стены.

а тут открылась дверь справа и вышел из нее дядя с седой бородой. посмотрел на мальчика странным взглядом, и прошел мимо нетвердо, даже кобуру не расстегнул.

и вот пошел мальчик дальше, но в окна больше не смотрел — вдруг еще какие-нибудь двери справа откроются. забегая вперед, нужно отметить, что были у мальчика диссонансные и несоответствующие его реальному положению в пространстве ожидания радужные.

и вот завернул мальчик за угол.

за углом сидела очередь и молча смотрела в стену напротив. за стеной слышался топот, а таблички на стене не было, как будто все и так обо всем знали. а если не знали, то как бы догадаться должны были.

а дверь все не открывалась.

что делать дальше, мальчик не знал, и уже было собрался на третий этаж спускаться, но тут какая-то старушка сердобольная подняла на него один глаз и молча кивнула.

— что? — спросил мальчик.

старушка снова кивнула и схватила мальчика за руку. по коже его пошли мурашки — до того старушка была ему симпатична.

— да что вы хотите?! — испугался мальчик и выдернул как бы руку из старушки, но та как бы прилипла и все, кранты.

— гав! — взяла мальчика старушка на понт, и рассмеялась сама своей шутке. — хахаха! — рассмеялась беззубая.

и вот вы думаете, что это уже сказка началась — ан нет, это только присказка. самые медные трубы еще впереди!

— ну што штоишь, ити, — прошамкала мальчику старушка и на маленькую железную дверь в стене перстом тыкает. — вонш тшвой оккулишт тамака.

и вот мальчик доверчивый вошел в приемную к оккулисту. она была огромна и больше всего напоминала спортзал, и даже сетка волейбольная была натянута, а в дальнем углу группа человек из семи тренировалась мяч в ворота забрасывать. руководила группой девочка в шортах и маечке в обтяжку. «грудастенькая», — подумал мальчик. тут она его тоже заметила и пальчиком поманила, мол, давай, сюда, сюда.

— я, собственно, к оккулисту, — замялся мальчик и вопросительно посмотрел на девочку.

— очень хорошо, — сказала та, и захлопала в ладоши. — все, занятие окончено, приходите завтра в это же время. не забудьте убрать сетку, петров! — крикнула девочка петрову вслед.

— ну вот, садитесь тут, сейчас натянем ширму и начнем, — сказала девочка мальчику и подвинула ему кресло на колесиках.

ширма отгородила квадратик от зала и стало даже уютно как-то, в зале тишина, никто не стучит мячом, полосатые веники не бродят в мыслях и все такое.

в этой тишине на голову мальчику неожиданно опустился шлем и накрыл его с головой. знаете, как в парикмахерских шлем такой космический, но только с очками и черный. а больше даже отличий не было, понял мальчик и внутренне сжался, готовясь к полету.

в ухо впился тонкий сверлящий звук и глаза дымкой заволокло.

— ммм, — застонал мальчик, боясь выдать своих друзей-подпольщиков. но и о грудях тоже не забывал. девочка положила одну руку ему на плечо и начала подкручивать колесико на шлеме.

— я начала подкручивать колесико на шлеме, — сказала девочка, и начала подкручивать колесико на шлеме. — ты не бойся, все будет хорошо.

— ааа, — закричал мальчик, уже не сдерживаясь. «да черт с ней, с маечкой!» — только успел подумать про себя, — «буду кричать, и все!».

а, собственно, в чем дело? чего кричать-то, спросите вы. дело вот в чем.

девочка крутила колесико в ухе, и у мальчика картинки в глазах менялись. она крутит — они меняются. она полоборота вперед — картинка почернела. она еще полоборота — картинка зарябила. еще пол — и картинка ожила. чуть-чуть назад — и вообще космос вокруг, не видно ни черта.

и вот в эти мгновения, когда становилось нестерпимо красно, или нестерпимо серо, или мельтешило как белка в колесе, мальчику хотелось кричать как хомячку в стиральной машине, и он кричал.

а потом все вдруг исчезло и появилось через несколько секунд с такой яркостью и яростью, что мальчик снова чуть не закричал. но постепенно привык. постепенно проник. постепенно приноровился и даже головой в разные стороны решился помотать. изображение было кристально чистым и без пикселей совершенно. «до чего дошел прогресс!» — подумал мальчик и поднял руки, чтобы шлем снять. но шлема уже не было.

девочка протянула мальчику чек, положила отвертку на полку и овтернулась к окну.

«аудиенция закончена», — понял мальчик и отправился той же дорогой в обратный путь.

бабушки на выходе уже не было и вообще никого мальчик больше там не заметил. а ему и не надо было, честно говоря — до того хорошо, и птички пели в глазах, что просто блеск. вот такой оккулист ему хороший на жизненном пути попался, это ж надо было такому случиться!..

***

От автора: ничему история этих роботов не учит.

какая разница, где проходила дорога, если ее там уже нет. странные люди, эти энтузиасты. граждане, будьте следопытами, мать вашу.

Колян вышел из депо, пошатываясь. было хорошо вокруг, птички пели, красота разливалась под ложечкой, покачиваясь, продавщицы снег убирали лопатами в мусорные ведра. потом заснежило на экране и волны поплыли вообще, а рядом еще девочка шла из школы домой, косичками болтая по сторонам, не обращая на Колю внимания, на то, какой он чумазый и разболтанный. штормило его, кстати, уже нехило к тому моменту.

— во, — попытался сконцентрироваться Коля на жирафе, но ничего не получалось. жираф постоянно пытался вырваться из рук и бил Колю крыльями по щекам. — ать! — матерился Коля, но девочка уходила все дальше, и никакого урока зоологии быть уже не могло. а ведь Коля многое знал о жирафах.

у него вообще интересная была теория по поводу жирафов. он их тоже по-своему объяснял и любил, и в праве на жизнь вовсе не отказывал. мол, жирафы — это динозавры, которые когда-то елку ели, а потом вытянули шеи и стали листья с пальм обдирать. и до того им понравилось, что теперь ни один жираф на шпагат сесть не мог — иначе морг.

эта концепция, кстати, объясняла происхождение слонов из выхухолей и обратно, светлоликого семен семеныча, а также многих других населенных пунктов с этой стороны планеты. но это к слову. а на самом деле речь вот о ком — речь о ящерке. это она там зеленая лежала и загорала, притворяяясь.

как говорится, на каждого замаскированного засахаренного жирафа приходится свой гребень. я вас только об одном прошу — не встречайтесь взглядом с этим жирафом, а то что вы будете потом делать, если его душа переселится в ваши уши? к чему вы будете прислушиваться?

ведь это только ящерка нисколько не изменилась, и все так же лежала на солнышке, и все так же на солнышко глядела, и хвостиком повиливала, и помахивала, и поплевывала, и не гундела. а ну и ничего, это у нее только до тех пор, пока Колян по пьяни из депо домой не пришел. а как придет, так и снова придется этому троглодиту ужин готовить и постель расстилать…