— Ломы, принимаю ломы, жалезныя ломы, ломы, принимаю ломы! — кричала ломовая лошадь, делая стойку.
— Кирпичи, ломаю кирпичи, костяныя кирпичи, кирпичи, ломаю кирпичи! — кричал извозчик, разбирая ворохи канцелярских скрепок.
— Лопухи, ращу лопухи, земляныя лопухи, лопухи, ращу лопухи! — кричал белый колченогий кочан капусты, распинаясь и сбрызгивая апельсиновым соком молодую поросль.
— Дайте дорогу! — рычал пролетарий в белом халате, пробегая мимо рядом, гремя пробиркой и взглядом проводя опыты.
Не зря название этого города было скрыто под покровом официальных тайн семипечатных.
Ведь это он переплавил в себе все ведра стали, чресла вычурных кресел, несомненные несуразности и белые суеверия.
Не зря поросли белой гвардии стремились продавить комки в горле подальше при упоминании городского старожила всуе.
Ведь это он выдумал рецепт луковой водки.
Не зря замолвить у последнего о последнем словечко просили у старост.
Ведь это он вышел победителем в будущей гонке разнарядок и распоряжений…
Ведь это он был гениальным менеджером подполья.
Не зря его городские старожилы во всех официальных сводках величали не иначе как Павлуша свет Корчагин.