Рубрика: Проза

Сушка сегодня праздновала свой ДР. Неважно, что не так давно ее сперли, неважно, что ее грызли все, кому было не лень, неважно, что прямо в теле ее была большая дырка. Эта дырка, надо сказать, была ее неотъемлемой сущностью, с ней она родилась, с ней ей умирать, и вообще, все, что касается дырок, всех сушек приводит в неописанный пока никем восторг. (Собственно, поэтому автор и взялся за эту тему – есть куда и что развивать).
На ДР собрались все, кому было не лень. Не лень было целлофановому пакету, в котором сушку купили, не лень было мокрому спичечному коробку, брошенному кем-то из окошка, не лень было… Вот пожалуй и все, кому было не лень. Целлый фановый пакет, косо глянув на молчаливый в своем горе коробок, конечно же, очень обрадовался, что он единственный в своем роде на этом празднике жизни, и сказал будто бы невзначай:

— Дорогая сушка, а не заняться ли нам с вами веб-дизайном?
Сушка промолчала в ответ на эту гнусную инсинуацию. И правда, предложение пакета было довольно нелепым. Впрочем, по нескольким осыпавшимся крошкам он, вероятно, понял свою оплошность, и извинился.

— Извините, сушка. Сегодня такой праздничный день. А не заняться ли нам с вами развивающими играми от двух до пяти?
Сушка снова промолчала, но в ответ подумала: «А не заткнуться ли тебе самому в себя, целлый ты фановый пакетище?» Впрочем, в этот раз даже автор не совсем понял злобной нападки сушки, а уж тем более этого не понял целлофановый пакет. Он вообще туго соображал, но зато уж если соображал…! Но речь не о нем. Хотя и в третий раз он решил извиниться перед симпатичной ему сушкой.

— Извините сушка. А не заняться ли нам прожиганием, скажем, жизни?
Сушка заинтересовано потерлась о спичечный коробок…

Мораль: плохо, что под боком всегда есть спичка. Хорошо, что она мокрая…

Свершилось страшное.
Турка — покинула — нас…
Не подумайте чего-либо совсем уж страшного — и дно не прогорело, и ручка не отломалась, и электричество с газом есть, и даже масло в лампе не прогоркло… Нет, она просто ушла. Ушла в неизвестное, выбрала новую тропу кипячений, изменила старым подругам-ложечкам, неизменно засыпавшим в нее только сыпучие продукты. На прощание привела с собой нежно-шоколадный непростительно-сладкий мгновенно-тающий кремно-помадковый перезент жителям султаната… Но что может заменить собой ее жестяные, чудо-мастером с любовью выпестованные в бурях и невзгодах нашего мутного времени, бока, ее милейшее во всех смыслах тефлоновое покрытие, ее многофункцинальность и неподверженность коррозии, ее удобоваримые всплески… Никакая другая Турка уже не сможет пенить воду так, как это делала она. Вкус вареной сгущенки никогда не будет таким же сгущенным, запах свежесваренного ею сахара никогда не повторит аналогичное изделие нашего гиблого общества.
И некому теперь будет варить чай и заваривать кофе, некому теперь будет дергать своим ласковым, но в то же время пронзительным свистом окружающих рекламодателей, делившихся съестными припасами. Никто теперь не будет глядеть в вашу сторону взглядом, полным неизведанной печали и надежды на полную ложечку. Никто не скажет доброго слова султану, не нальет ему за здравие… Разве что Безымянная героиня, но ведь на то она и героиня, чтобы совершать героические поступки, и счеты с ней поэтому сводить по-другому…
Но не плачь, Хрушка!
Не плачь, Долблятор!
Все будет хорошо у нас в султанате!
Султан вас не бросит!
Султан вас не даст в обиду!
Мы будем верить — Турка вернется!
Будем жить надеждой — Турка не за горами!
Турка всегда рядом!
Турка навсегда, наforever с нами!

Гуд-бай, Турка…

Лучше уж быть один раз долблятором, чем каждый раз то дублятором, то дубликом, а то еще и вибратором по пьяни назовете…
(с) Долблятор

Предлагаю в дальнейшем текст от имени Долблятора сопровождать звуками «долб-долб», текст от имени Султана — звуками «султ-султ», текст от имени Турки — «турк-турк».
(с) Хрушка

Б.Г., Хр., Долбл. и Т.
Эпизод 3

— Да, кстати, о трубочках. Со мной в детстве был случай…хрухру…
— Да-да-да, и со мной в детстве был случай…
— В Венгрии…
— Точно! В Австрии!
— Сейчас расскажу…
— Я тоже. Расскажу потом.
— Мне было три года. Я пила коку. В ней была трубочка. Кока была в бутылке. Я выпила полбутылки. Еще оставалось ровно полбутылки. Я не могла пить раньше много. Пила мало. Поэтому пила медленно. И вот, когда коки осталось полбутылки, я решила пустить пузыри. Прямо туда, в бутылку. Я пустила пузыри в бутылку. Пузырям в бутылке не понравилось. Пузыри из бутылки начали прыгать на меня. Я была маленькой, мне такое было знакомо. Маленькими мы тоже обливались – это был сакральный акт посвящения в дождь. Поэтому я не растерялась. Я пустила пузыри еще больше. От неожиданности они так подскочили, что в коке бутылки больше не осталось. То есть в бутылке коки, конечно. Было очень обидно, что целая полбутылки такого ценного в то время напитка растворилось на мне, а не внутри меня. Трубочку я сохранила.
— Мне было три года. Я пила коку. Она была в бутылке, в бутылке была трубочка, трубочка была во рту, в трубочке была кока. Коки оставалось еще много, когда я выпила полбутылки. И вот неожиданно трубочка выпрыгнула из моих губ и упала в бутылку. Мои губы не пролазили в бутылку, и я не знала, что делать дальше. Как же мне было дальше пить коку?! Внезапно стремительной походкой ко мне подошел экскурсовод в виде тети преклонных 35 лет и спросил: «Бедная девочка, ты трубочку уронила?» Я конечно же ответила утвердительно. «Ну, я тебе помогу», — сказала добрая тетя. Взяла мою бутылку, перевернула, вылила коку в мусорку, и трубочку достала. Вот тут-то я кааааааааа-ак ей и выскажу все… молча…. «И ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ С ЭТОЙ ТРУБОЧКОЙ ДЕЛАТЬ??!!!!!!»

…

Но, спрашивается, кому в детях легко было?
Вот и султан в это же время молча попивал ко…у, которую втихаря ему принесла милая Тууууурочка….:)

«Навееееерно, когда я стану хрюшкой, когда я стану кружкой, лала, ла, ла…» — напевала Калинина про себя. Тихонько. Чтоб никто не понял.
— Ты идешь уже?
— Что? Меня? – испуганно подняла глаза Калинина.
— Да, ты идешь уже?
— Да, я уже иду.
— Тогда я тоже иду. Правда, я иду не в твою сторону, но может быть ты пойдешь со мной?
— Может быть, может быть… «Только когда я стану ложкой», — про себя Калинина всегда была против, ее мнение про себя всегда отличалось от мнения вслух.
— А хочешь, я подарю тебе ложку? Чистую ложку, чайную. На, бери. Не смотри, что она пластиковая, я же тебе ее дарю, бери. На. Ну что, возьмешь?
— Ага, давай. «А нафига мне ложка? Вечно они со своими ложками…»

Хрушка сидела на кухне (как обычно) и ждала Калинина. Или Калинину – Хрушка так и не поняла, будет это он или она. Или вовсе оно. Впрочем, это не играло большой роли. Хрушка решила перепозиционировать свою личность и отказаться от принятой однажды социальной роли. И прихода Калининой она ждала как некоего катализатора, чтобы встать и громогласно, во всеуслышание, во весь свой музыкальный пятиоктавный голос заявить: Я – БОЛЬШЕ – НЕ – ХРУШКА! Придумайте мне новое имя… хру…хру…

Калининой все не было.

Султан торжествовал.

— Слушай, а зачем мне носки с дырочками? — выразил свое недоумение Долблятор.
— Как зачем, как зачем? А чтобы все проветривалось, ты об этом не думаешь? Ты думаешь только о себе, только о себе! На других тебе уже наплевать! Наплевать ведь тебе на других, ну признайся?! Хотя что твое признание может стоить. Я и так все прекрасно знаю и понимаю. Между прочим, я никогда еще в своей разумной жизни не переходила на такие личности, на которые постоянно переходишь ты! Мне кричать хочется от такого негодования, а я смеюсь, посмотри, как я смеюсь над этим! О! Как я смеюсь… И буду смеяться между прочим, несмотря на то, что все сушки ты съел, между прочим. Взял и между прочим их не-за-мет-но съел! Сушечки мои дорогие, бедные мои сушонки, сушатки мои славные, хорошенькие мои сушаточки, сушки одним словом ненаглядные… И где вы теперь в канаве грязной проточной, в фекальных залах протекаете, ай и вычистят вас археологи ведь юные, пионэры заморския, com.сомольцы разудалые скоро… Ну что смотришь?! Иди уже на свою пьянку!

Эпизод 2. Угроза несварения
Турка исчезла. Турка сварила чаю, и незаметно исчезла еще вчера ровно в шесть вечера. Захватила с собой все оставшиеся сушки, между прочим. Оставила после себя сухое нечто со странным названием «кейкосейби» (впрочем, чуть позже оказалось, что это было всего-навсего печенье «Какосавае», или по-русски — «Кокосовое»). Тем не менее, особо не грустили — появился новый герой в нашей истории. Правильнее даже было назвать ее безымянной героиней, поскольку имя ей выбрать после ее появления так и не удалось.
Разговор зашел по существу.
— Ой, как он ее назвал — Зайка… Интересно, почему не Зайчик или Зайченок, например, — менторским тоном спросил Доблятор.
— Слушайте, а вы знаете, сколько стоит зайчатина на рынке?! — хрукнула Свинья. — А я знаю. А я вот слышала, между прочим. Дорого стоит.
— А вы не смотрели фильм «Блондинка в заоконье» случайно? Там описывается подобная ситуация — люди сидят в комнате, а блондинка — за окном. Полный экзистенциализм, кстати. Очень интересно. (Это выразила свое мнение Безымянная героиня — новый герой нашего султаната. Внимание обратили не в ее пользу, но об этом ей предстоит узнать намного позже, совсем в другом эпизоде…).
— Слушайте, а вы знаете, как меня в детстве по фоно преподша называла? — снова хрукнула Свинья (впрочем, думаю, лучше будем называть ее в дальнейшем Хрюшкой — так будет намного элегантнее. Вы не против?). Ой, даже не знаю, она так странно меня называла, вы смеяться будете.
— Ну как же, как же она тебя называла?
— Клопиком. Смешно, правда?
— Это хорошо. Значит, ты не воняла. Потому что если бы звала клопищем, было бы намного смешнее.
— Вот уж нет! Тогда бы она звала меня скунсищем, злой Долблятор! Злой Долблятор, злой! Злой!
— Ну что вы, други мои, — решила примирить всех своим вниманием Безымянная героиня. — А вот я всегда почему-то любила тушканчиков. И сусликов. Они такие веселые, и прыгают, прыгают…

А у султана дома в это же время лежали не тронутые никем два батона…

Турка, свинья и долблятор сидели на кухне.
— Ну что делать будем? — вопрошающе поднял глаза долблятор. — Пора этот гарем заканчивать.
— И правда… Я еще помню, как он у меня сушку спер, между прочим.
— Фу, ну ты и хрюшка, свинюшечка моя дорогая! Кто прошлое вспоминать, тому в глаз вонь! — заявила турка. — Между прочим, я сегодня заварила шоколадный крэм, а вы все о своем, о своем… Обидно.
— Пить надо было по утрам меньше. Как долблятор официально вам заявляю, что утренние души доводят до добра только избранных. Есть очень много факторов, влияющих на дальнейшее существование после душа… Кстати, вы не смотрели фильм Цыпка?
— Кого?
— Цыпка.
— Нет.
— Ну и зря. Очень интересный фильм…

…

А султан в это время уже входил в роль…