и тут иван иваныч васильков почувствовал курс хвостатый кометы. на вкус она была синеглазой блондинкой в широкой юбке, и не смела глаза поднять от священного трепета перед ним в поле, когда гроза и гром гремит в небесах. но ритм ее выдавал совсем другую суть, и светился окненный шар, и голоса уносились в будущее в цифровых видах.
и когда комета падала, на ладошке появлялось маленькое облако, как будто в долине гейзеров выпадал снег и таял ровно пять секунд у нее на ресницах. в ногах была теплота, и несмотря на дождь за краем палатки, в ногах была теплота. в душе рождалось слово, и несмотря на пальцы под дождем на ногах, в душе была теплота. словно плеснул дядя семирукий в мир серебра, и трелью соловьиной пролилось оно под пол, и взошли цветы на стенах и пальмы.
— моя любимая, — подумал он. — я шел сквозь моря и океаны, и смотрел видео про черные дыры, и нарекал себя космонавт, и горбился под тяжестью ног своих, и плакал от ряби в глазах навзрыд. а она крутилась и вертится, до сих пор называет меня по имени-отчеству, намазывает на бутерброд и не знает, что я летаю вдоль. солнце было на пути моем, и я взял его, чтобы увидеть пальцы твои в волосах, и спел для него, и песня его была во мне.
— моя любимая, — подумал он. — я видел ястребов в вышине твоей, и летел за ними вслед, и стал как птица сам. я слышал жаворонка в поле твоем, и звал его на руку, и отпускал обратно, когда он домой прилетал. я трогал скелет в твоем шкафу за плечевой сустав, и прощал ему неведение, и так пока он в объятья ко мне не упал, и лишь тогда возвратил ему ребро наугад. Читать далее о том, как мир к василькову в гости пришел