Рубрика: Проза

Современная проза собственного сочинения

Жестокость как бритье

Демиург Третьего рейха, Адольф Гитлер, в качестве инструмента нового творения выбирает древнегерманский эпос, Вагнеровские оперы, расовые теории Гобино, Чемберлена, Либенфельса и мадам Блаватской; карнавальную практику большевистской России и орденский принцип организации партийной элиты. Даже такое далекое историко-географическое явление как Орда, и та нашла свое место в нацистской иерархии власти.

Вспомним еще одного демиурга, ковавшего в Гулаговских кузнях “человека нового типа”. От частого сравнения двух вождей уже рябит в глазах, но в их политических портретах, рисуемых уполномоченными исследователями все отличия свелись к форме усов, главное же — забылось. Феномен Гитлера — результат демократического выбора масс, а лидерство Сталина — итог внутрипартийной борьбы. Читать далее Жестокость как бритье

студенческие движения (ненашихли дней)

20 студентов-энтузиастов играли в волейбол с местным населением.
Среди местного населения на волейбольной площадке действовал принцип «бери побольше, кидай подальше», и оно действительно брало все, что могло утащить — благо студенты-энтузиасты доставали и доставали новые и новые мячи из своих рюкзаков, колышки, бейсбольные биты и прочие элементы активного отдыха.

Костер синим пламенем доносил свою игривость в остальные массы.
Остальные массы в количестве 20 студентов-энтузиастов мужского пола заигрывали с местным женским населением в количестве — ____3 (три) штучки______. Местное женское население с надеждой заглядывало в паспорта студентов и интересовалось размером стипендии.

Отдельный от всех оратор стоял на пне и орал. Читать далее студенческие движения (ненашихли дней)

тяжела и неказиста

Побывав журналистом, он увлекся ножницами и стал парикмахером через черточку брадобреем (почему через черточку? потому что словом «тире» этот знак обозвать было бы трудно).
Побывав парикмахером через черточку брадобреем, он увлекся расческами и стал садовником — безобразия не знают границ и работа всегда подворачивалась.
Побывав садовником, он увлекся одуванчиками и пошел работать на мельницу подсобным рабочим — молоть приходилось и раньше, а зерно завозили.
Побывав подсобным рабочим на мельнице, он увлекся подводным плаванием и стал аквалангистом — под водой было совсем по-другому, а стало совсем иначе.
Побывав под водой, он пришел домой, напоил коня, увидал жену и ушел в лес к итальянским партизанам…

Тяжела жизнь постсоветского китайца в условиях загнивающего капитализма.

и мирное (звездное) небо над нами


callinica:
У меня внутри завелся
кантовский императив,
он ругаться не даёт мне
и хлестать аперитив.

Небо звездное упало
прямо милому в штаны —
пусть летает что попало,
лиш бы не было войны.

leaf_of_grass:
С неба звездочка упала
Прямо в мой аперитив.
Выпью, чтоб душа пылала,
Милого опередив!

callinica:
А мой милой завязал,
сам не пьёт и мне не дал.
Он зануда и педант —
это посильней, чем Кант!

leaf_of_grass:
Чтоб на Канта не пенять,
Надо милого менять!

callinica:
поменяла томик Канта
на красавца в аксельбантах,
а красавца променяла
на паршивца, каких мало.

fijodalgo:
Мой миленок Фейербах
Поругался с Гегелем,
Разорвал ему рубаху
И ударил мебелем:-)

leaf_of_grass:
Гегель — важная персона,
Путеводный разум.
Рассердившись на Бергсона,
Двинул его тазом.
Вариант: Не моргнул и глазом.

fijodalgo:
Глаз у Гегеля остер,
Все ухватит разом:
Кого надо — на костер,
Кого надо — тазом…

а был ли мальчик?

— Сыночку, беги сюда, милый! — кричала бабушка резвившемуся в воде на солнышке Андрюше. — Беги сюда, я тебе что-то дам!
Андрюша сорвался с места, коротко и деловито бросив друзьям:
— Я ща.

— Пойдем в дом, — сказала ласково бабушка, пропихивая малыша в дверку погреба.
— Бабушак, но это же погреб!
— А что, чем не дом? Я же тебе рассказывала про дедушку, помнишь. А он целых тридцать три года в землянке войну пережидал…
Наклонив двадцатилитровую бутлю с виной, она налила стакан вина и протянула Андрюше.
— Пей.
…

Шел 86 год, цвела сирень, апрель выдался на славу.
Ежики потирали руки.

металл социализма по чернышевскому

…Около 100 лет назад Николай Гаврилович Чернышевский сказал об алюминии, что этому металлу суждено великое будущее, что алюминий — металл социализма. Он оказался провидцем: в XX веке элемент №13 алюминий стал основой многих конструкционных материалов…

«Популярная библиотека химических элементов»

сказки на ночь

№16
Об одном из самых древних (хотя и гипотетических) применений серы рассказывают многие старинные книги. Как источник тепла при термообработке грешников серу живописуют и Новый, и Ветхий заветы. И если книги такого рода не даютдостаточных оснований для археологических раскопок в поисках остатков райских кущ или геенны огненной, то их свидетельство о том, что древние были знакомы с серой и некоторыми ее свойствами, можно принять на веру.
…
№ 15
Церковь не раз пользовалась белым фосфором. Известны как минимум два вида чудес, к которым причастно это вещество. Чудо первое: самовозгорающаяся свеча. Делается это так: на фитиль наносят раствор фосфора в сероуглероде, растворитель довольно быстро испаряется, а оставшиеся на фитиле крупинки фосфора окисляются кислородом воздуха и самовоспламеняются.
Чудо второе: божественные надписи, вспыхивающие на стенах. Тот же раствор, те же реакции.
Если раствор досаточно насыщен, надписи сначала светятся, затем вспыхивают и исчезают.
…
№13
Около 100 лет назад Николай Гаврилович Чернышевский сказал об алюминии, что этому металлу суждено великое будущее, что алюминий — металл социализма. Он оказался провидцем: в XX веке элемент №13 алюминий стал основой многих конструкционных материалов.

«Популярная библиотека химических элементов»

так закалялась литературная прослойка октябрьского пирога

— Хрясь! — взмахнул поручик винтовкой.
— Хлысь! — шандарахнул поручик эфесом сабли.
— #$%^&* мать! — закричал поручик по-японски.
— *&^%$# бать! — закричал поручик по-эстонски.

И разбил-таки золотое яичко об вот-уже-и-лысую голову юного Максима Пешкова.

А все потому, что во времена оные ношение усов считалось исключительной привилегией военных.

зуб мудрости

Зуб он прикрутил на ручку из прошлогоднего высушенного бамбука, и взмахнул орудием в воздухе, устрашая духов и живность кругом.
Мантия прикрывала его до ступней, и снегоходов было не видать, и костылей. Пимпочка, свисавшая с головного убора, постоянно била его по затылку, и под этот ритмический звук он начал потихоньку приседать и кружить по поляне.

«Ну что за хрень!» — подумал зуб на бамбуковой палке. — «Вечно меня угораздит какому-нибудь одержимому попасть в лапы!»